СТАТЬИ

От редакции:

Предлагаем отрывок статьи из журнала «Музыкальная жизнь», № 2 за 1973 г. К сожалению, статья без окончания и неизвестен ее автор (предположительно это Екатерина Фурцева). Если кто-то точно знает, кто написал эту статью, сообщите, пожалуйста.

О чем поет Дин Рид

На концертах Дина Рида я часто ловлю себя на том, что смотрю не на эстраду, а в зал. Меня всякий раз удивляет способность некоторых современных певцов овладевать чувствами людей, даже когда они не знают языка, на котором поет артист. Недаром многие певцы Запада сейчас действительно стали властителями дум и душ молодежи. Но любая власть, а тем более чисто гипнотическая власть над сотнями, тысячами людей, требует огромной личной ответственности…

Одним из первых это осознал Дин. И он выбрал, пожалуй, самое трудное. Для него песня – наиболее эффективное средство борьбы. Борьбы за мир, за счастье человека.

Я часто вспоминаю, как впервые встретилась с ним. Это было в 1965 году на Всемирном конгрессе сторонников мира в Хельсинки. Рядом со мной сидел молодой американец – очень красивый, с внешностью голливудской кинозвезды. Почему-то казалось, что здесь он человек случайный: ну что ему до положения в Африке, войны во Вьетнаме… Но по тому, как внимательно он слушал выступавших, особенно Илью Эренбурга, видно было, что приехал он совсем не любопытства ради.

А в заключительный день конгресса, на массовом митинге сторонников мира, я увидела, как он вышел из зала с гитарой, подошел к микрофону и очень просто сказал, что он – американский певец Дин Рид, что его жена ждет ребенка и что он, будущий отец, хочет спеть песню, обращенную к сыну. Он начал петь, прошла минута, другая. Зал затих, зал слушал…

Члены советской делегации решили пригласить Дина Рида в Советский Союз. Мы пошли к Николаю Тихонову, его не пришлось убеждать, он сам слышал Дина… А через несколько дней у меня на квартире состоялось его первое «прослушивание» – и с Дином Ридом был подписан контракт на гастроли в нашей стране, которые с большим успехом прошли осенью 1966 года. Так началась наша дружба. Поначалу он очень удивлял нас – меня и мою дочь Светлану, ставшую его гидом в прогулках по Москве. Тогда он – двадцативосьмилетний молодой человек – своим азартом напоминал иной раз семилетнего ребенка, забрасывающего взрослых (а взрослыми были, естественно, мы) вопросами: кто? что? почему? как? зачем?..

- Почему у вас женщины работают?

- Что это за очередь на Красной площади?

- Сколько стоит билет в кино?

- Обязательно ли быть членом партии?

- Кто может голосовать на выборах?

- Почему во всех магазинах одни и те же цены?

- Одинаково ли государственное устройство в социалистических странах?

- Какие песни у вас любят?

Дин Рид действительно хотел все знать о первой стране социализма. Нет, он был совсем не наивен. За его плечами уже были годы борьбы. Еще до приезда в нашу страну ему не раз приходилось слышать о себе – «красный». И все же трудно было связать факты его бурной биографии с образом реального человека: такого обаятельного, мягкого и уж больно красивого…

После отъезда Дина мы стали получать от него письма, фотографии, вырезки из газет. И по ним было видно, какое огромное значение имел для него Конгресс в Хельсинки, знакомство с нашей страной. «Я знаю теперь, – писал он, – что ценность человека, его личность измеряется только одним – насколько он сумел посвятить свою жизнь человечеству». Да, именно человечеству, других мерок Дин не признает. Он максималист. Прежде всего по отношению к себе. И когда после грандиозного митинга в поддержку Вьетнама, который он устроил в Сан-Мартине, городе-спутнике Большого Буэнос-Айреса, за ним началась настоящая охота – с выстрелами и засадами, – он отвечал только: «Мне жаль этих людей, жаль, что они никогда не смогут понять: нельзя изменить идеи других ни страхом, ни ненавистью, ни насилием!» Он вполне отдает себе отчет, насколько труден путь борьбы.

Однажды в три часа ночи раздался телефонный звонок: «С вами будет говорить Рим», – услышала я голос телефонистки. Рим – значит Дин (в последние годы он жил в Италии).

- Катрина! Меня только что выпустили из тюрьмы. На поруки. Понимаете, была демонстрация. Три тысячи человек, даже больше. Я привел их к американскому посольству. И какие-то идиоты-полицейские…

В трубке мелодично звякнуло, симпатичный женский голос, приглушенный сотнями километров, объяснил по-английски:

- Извините, по техническим причинам. Сейчас восстановим связь.

Через несколько минут Дин продолжил рассказ: он возглавил массовый «марш мира» против американской агрессии во Вьетнаме, и за это, вместе с другими 57 демонстрантами, был брошен в тюрьму…

Подобные сообщения вот уже шесть лет я постоянно получаю от него самого или узнаю из газет. В сентябре пошлого года Дин Рид был задержан полицейскими в Чили – перед консульством США он выстирал флаг Соединенных Штатов. Позднее Дин объяснял мне: «Понимаете, я очень люблю мою страну, мне дорога честь ее флага, именно поэтому я хотел публично выстирать его – очистить от крови негров и индейцев, от крови вьетнамских детей…» А недавно из газет я узнала, что он вновь в тюрьме, теперь уже в аргентинской. Дин рассказал, что, когда он садился на самолет в Буэнос-Айрес, его остановили на трапе и предупредили: если он окажется на борту, самолету не разрешат посаду. Но Дин все же приехал в Буэнос-Айрес, приехал для того, чтобы услышать прямой ответ: почему ему запрещен въезд в страну? Чем он опасен для ее безопасности? Своими убеждениями? Своей борьбой за мир? Своими песнями?.. В ответ его двадцать дней без всяких объяснений продержали в одиночной камере, а затем посадили на самолет и освободили лишь на аэродроме в Риме…

Так чем же действительно опасен Дин Рид? Почему за ним не охотились, его не боялись, когда он был просто популярным певцом, когда он просто снимался в голливудских боевиках? Значит, как кумир молодежи он вполне устраивал. Его стали бояться и преследовать, когда он со всей своей популярностью, всем обаянием его личности, искренностью пришел в ряды сторонников мира. Когда он захотел, по словам Пабло Неруды, «очистить своим сердцем и своими песнями» имя своей страны. Когда в его песнях зазвучали не только слова о любви, но и полные гнева, страстные слова проклятия войне, реакции, злу на земле…