СТАТЬИ

Незабываемый Дин Рид

22 сентября - 70-летие Дина Рида

Нельзя сказать, что в сегодняшней России имя Дина Рида забыто. Однако память эта весьма своеобразна. Если среди простых людей о нем в основном сохранились светлые воспоминания, то у власть предержащих наоборот. Поэтому первые открывают в Интернете всевозможные сайты о Дине Риде, где с восторгом вспоминают о своем кумире, а вторые (посредством прикормленных журналистов и теледеятелей) пишут о нем тенденциозные статьи и снимают такие же документальные фильмы. Цель последних вполне прозрачна: принизить и опорочить светлое имя человека, жизнь и деятельность которого может стать для миллионов молодых людей примером для подражания. Именно поэтому из Дина старательно “лепят” этакого “недалекого эстрадника, заплутавшего в дебрях большой политики”, да еще, якобы, убитого своими. Однако более внимательное знакомство с биографией этого человека не оставляет камня на камня от этого искаженного портрета.

Начнем с того, что Дин Рид и в самом деле пришел в политику наивным молодым человеком, однако достаточно быстро избавился от “розовых очков”, став в итоге опытным и искушенным революционером. Как известно, “полевение” его взглядов произошло в самом начале 60-х во время гастролей по Латинской Америке. До этого он был типичным американским буржуа, свято верившим в правильность политики своего правительства и справедливое предназначение США (тем более, что отец его был ярым антикоммунистом, членом ультраправого “Общества Джона Берча”, и старался прививать трем своим сыновьям соответствующие взгляды). Однако поездка в Латинскую Америку открыла глаза Дину, поскольку именно там он впервые столкнулся с иным отношением к своей родине - резко отрицательным. Что стало для Дина настоящим шоком: он-то всегда считал, что его великой страной люди обязаны гордиться априори.

Отметим, что на тот момент латиноамериканский континет представлял из себя настоящий инкубатор социальных революций. Что вполне закономерно, если учитывать, что а) несмотря на успехи индустриализации, сохранялось подчиненное, периферийное положение стран Латинской Америки в мировом хозяйстве как поставщиков аграрно-сырьевых ресурсов и падение цен на мировом рынке в 50-е сильно отразилось на экономике этого региона и б) темпы роста населения в Латинской Америке к началу 60-х достигли рекордного уровня даже по сравнению с Азией и Африкой - 2,8% в год.

Путь латиноамериканцев к лучшей жизни развивался в двух направлениях: в революционном и эволюционном. Первый был представлен революцией на Кубе, где к власти пришли Фидель Кастро и его сподвижники. Второй путь представлял из себя союз левых и правых сил, которые приходили к власти в основном мирным (эволюционным) путем - через выборы. На тот момент Дин Рид являлся сторонником эволюционной борьбы, не даром он сам признавался в том, что до середины 60-х был пацифистом. Именно поэтому, покинув США, он в 1964 году перебрался жить в Аргентину, которая демонстрировала именно эволюционный путь развития - в результате выборов 63-го года к власти там пришел кандидат от оппозиционного РГС “народа” бывший сельский врач из Кордовы А.Ильиа.

Именно как пацифист Дин отправился и на Всемирный конгресс мира в Хельсинки в 1965 году. И не случайно именно он стал там неким примирителем: с помощью песни сумел утихомирить не на шутку разгулявшийся конфликт между двумя противоборствующими лагерями (теми кто была “за” войну во Вьетнаме, и теми, кто был против нее). Именно как на пацифиста на Дина обратили тогда внимание советские либералы (Г.Арбатов и др.) и пригласили его посетить Москву. Для чего это было сделано?

Дело в том, что при Хрущеве советская правящая элита из двух возможных путей борьбы с Западом (откровенная конфронтация и мирное существование) избрало последний. Об этом сам Хрущев заявил на ХХ съезде КПСС в 1956 году: “Мы хотим дружить и сотрудничать с Соединенными Штатами на поприще борьбы за мир и безопасность народов”. Тот кризис, который случился между СССР и США осенью 1962 года и названный “карибским” был всего лишь коротким отступлением от этого курса, вызванного многими факторами, в том числе и очередной вспышкой борьбы между “голубями” и “ястребами” в советском и американском руководствах. В целом же именно с Хрущева началось постепенное сближение двух систем, о чем наглядно говорят многие факты, в том числе и “косыгинская реформа” (или “реформа Либермана”), которая началась в 1965 году (внесение в советскую экономику капиталистических элементов).

Большинство коммунистических партий мира (в том числе и аргентинская) положительно оценили советский курс и стали строить свою политику исходя именно из него. Дин Рид придерживался той же позиции, однако так длилось примерно до 1966 года. Затем он стал все больше склоняться к позиции Че Гевары (отметим, что в марте 66-го аргентинец провел ночь в доме Дина, будучи нелегально у себя на родине) и Мао Цзедуна, которые в своих воззрениях на отношения между двумя системами ратовали за решительное размежевание, за конфронтацию. Судя по всему переход Дина на эту позицию был связан с агрессивной политикой США (война во Вьетнаме, вторжение в Доминиканскую Республику), а также событиями, которые происходили в Латинской Америке (установление военных диктатур в Бразилии и Аргентине). Все эти события, видимо, доказали Дину, что мирное существование с империализмом невозможно. Поэтому ему стали близки воззрения Че и Мао.

Свои идеи те пытались претворить в жизнь уже тогда, в конце 60-х. Мао затеял в Китае “культурную революцию”, которая преследовала цель каленым железом выжечь в стране “пятую колонну” из обуржуазившихся коммунистов (часть из них была репрессирована, часть отправилась на перевоспитание в сельскую глубинку), а команданте Че отправился в Боливию, поднимать тамошних крестьян на восстание. СССР и почти все коммунистические партии мира все эти действия осудили (особенно сильно досталось Китаю). В результате широкомасштабной пропаганды “культурная революция” приобрела в глазах мировой общественности ореол “политической шизофрении”, а боливийская одиссея Че была названа “опасной авантюрой” (тем более, что итог ее был плачевный - отряд Че и он сам были уничтожены).

Судя по всему, Дин также присоединился к общему мнению о произошедших событиях. Правда, в пацифисты он не вернулся, а засел за марксистские учебники (привез их из Москвы, куда он впервые приехал с гастролями в конце 1966 года) и стал активно подковывать себя по части политической теории. В итоге к началу 70-х он вновь вернулся к прежней идее эволюционного развития революционного движения. Эта его позиция (а также то, что он публично не осудил ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968 года, как это сделали многие западные интеллектуалы) нашла полную поддержку в Москве и с этого момента имя Дина Рида стали широко раскручивать в СССР. Раскручивание шло в двух направлениях: культурном (как альтернатива мракобесному американскому масскульту) и политическом (как пример революционера-эволюциониста, критикующего США, но в любой момент готового стать мостиком для общения двух систем). Ведь идея подобного “мостика” по-прежнему оставалась актуальной для руководства СССР, а в конце 60-х о нем в открытую заговорили и на Западе. Что было не случайно.

Все началось с чехословацких событий, с так называемой “доктрины Брежнева” (возможности силового наведения порядка в зоне своих интересов). Эти события наглядно продемонстрировали Западу, что а) “закон кулака” в отношениях с СССР не эффективен и б) дальнейшая конфронтация только укрепит позиции “ястребов” в советском руководстве, а “голуби” (они же агенты влияния) будут окончательно оттеснены на дальние рубежи большой политики. Поэтому был избран другой вариант - “удушение СССР в объятиях”. Этот этап начался в ноябре 1969 года с инаугурационной речи Р. Никсона, где он заговорил о необходимости перехода от эры конфронтации к эре переговоров. Так закладывался фундамент под будущий “детант” (разрядку).

Активное включение Дина Рида в культурную и идеологическую парадигму советской политики началось практически одновременно: в 1970 году. Именно тогда в СССР были выпущены четыре диска-миньона певца и первый диск-гигант, а также он становится делегатом двух важных политических мероприятий: участвует в конференции сторонников мира в Стокгольме (март) и пленуме Всемирного совета мира в Москве (апрель). Чуть позже (осенью) он пишет открытое письмо А. Солженицыну, где подвергает его резкой критике за антисоветские взгляды, в которых писатель рисует СССР не иначе как тюрьму народов, да еще пронизанную ненавистью. Дин был искренне возмущен подобными взглядами, хотя и не был советским гражданином. Однако за пять последних лет он дважды побывал в СССР (дал гастроли в восьми республиках Союза) и воочию видел жизнь советских людей. И жизнь эта, по его мнению, не была похожа на тюрьму.

Отметим, что еще совсем недавно - в конце 50-х - Дин был даже большим антисоветчиком, чем Солженицын. Как и большинство американцев, он считал Советский Союз самой несвободной и отсталой страной в мире, где по улицам городов бродят дикие медведи (американская пресса писала об этом на полном серьезе). Но затем, в отличие от Солженицына, у Дина стала шире открываться глаза на мир. В то время как советский писатель расширял свой кругозор в четырех стенах собственного дома (выехать из страны он не мог), Дин начал активно гастролировать и воочию наблюдать жизнь людей в разных странах.

До середины 60-х Дин по инерции продолжал нести в себе многие из тех взглядов относительно советского режима, которые были привиты ему в 50-х отцом и родной пропагандой. По его же словам: “Я предпочитал называть себя как угодно: идеалистом, гуманистом, пацифистом и даже социалистом, но только не коммунистом”. Подлинный переворот в сознании Дина произошел в 1965 году, когда после конгресса в Финляндии он наконец впервые очутился в СССР. И вблизи увидел социалистическую модель в действии. И хотя у этой модели были свои недостатки, однако достоинств оказалось куда больше и именно они произвели настоящий переворот в сознании Дина. Эти впечатления окончательно утвердились в нем спустя год, когда он пробыл в СССР на гастролях больше месяца и посетил не только Москву, но и другие города Союза. С этого момента Дин, что называется, прикипел к родине социализма душой и сердцем бесповоротно. Сравнивая жизнь в СССР с жизнью в других странах, он пришел к мнению, что она достаточно свободна, обеспеченна и безопасна. С этого момента Дин уже не стеснялся называть себя другом и сторонником коммунистов. После чего к армии его поклонников, разбросанных по всему миру, приплюсовались и миллионы советских людей.

Что касается недоброжелателей, то и они, конечно, тоже объявились, но это были исключительно представители так называемой либеральной интеллигенции, которые без “кукиша в кармане” свою жизнедеятельность не представляли. Например, после открытого письма Солженицыну в их среде начали раздаваться обвинения по адресу Дина, что он не знает истинного состояния дел в СССР и поэтому не имеет права учить других. В итоге у Дина созреет решение... переехать жить в СССР (с 1967 года он жил и работал в Италии). Однако у советских идеологов на этот счет окажется иное мнение.

Судя по всему, они исходили из того, что переезд Дина в Союз заметно “подмочит” его политическую репутацию (он перестанет восприниматься миллионами людей в мире как неангажированный американец), поэтому в переезде в СССР ему будет отказано. Зато будет дано “добро” на его переезд в “витрину социализма” - ГДР. Тем более, что именно тогда начался процесс широкого мирового признания этой страны и переселение туда знаменитого американца могло дать лишние очки восточногерманским властям в их пропагандистской политике. С лета 1973 года Дин становится жителем ГДР. А спустя несколько месяцев был нанесен новый удар по его политическим воззрениям.

Это случилось в сентябре, когда в Чили пала власть Сальвадора Альенде. Как известно, тот пришел к президентству в результате именно честной парламентской борьбы - с помощью всенародных выборов. Тем самым Дин (и многие другие левые в мире) лишний раз убедился, что можно победить эволюционным путем. Однако длилась эта победа недолго - всего три года. После путча Пиночета стало понятно, что победа Альенде была пирровой. Дело в том, что мирное развитие революции в Чили автоматически предполагало союз левых сил и буржуазии. В итоге Альенде позволил последней сохранить в неприкосновенности старую армейскую структуру (где позже и вызрел заговор), запрет на создание параллельных органов власти, запрет на вооружение рабочих и т. д. (то, о чем в свое время предупреждал Мао Цзедун). Все это аукнулось Альенде в сентябре 73-го.

Незадолго до своего падения Альенде приезжал в Москву, чтобы найти там помощь. Однако она ему предоставлена не была, поскольку это не входило в планы Брежнева срывать уже начавшийся процесс “разрядки” с Западом (отметим, что Кремль не стал использовать в свою пользу и революционную ситуацию в Европе в конце 60-х). Кремлю в Латинской Америке вполне хватало Кубы как “бельма на глазу США”. В этом же направлении в те же годы стал дрейфовать и Китай, который после 25 лет конфронтации с США пошел с ними на “мировую”. Если приплюсовать сюда и деятельность еврокоммунистов в Европе, которые еще раньше начали свою смычку с буржуазией, то общая картина соглашательства коммунистических верхов с капиталистами получится впечатляющей.

Особенно наглядно все это проявилось в октябре 1973 года, когда “третий мир” нанес мощный удар по мировой системе капитализма, значительно подняв цены на нефть. Этот удар мог свалить с ног Запад и поставить его на колени, если бы “третий мир” поддержали СССР и его союзники. Но они выбрали иной путь: протянули капиталистам руку помощи и активно включились в мировую капиталистическую систему в качестве поставщика сырой нефти. Судя по всему сделано это было не случайно: видимо, руководство СССР попросту испугалось ответственности за возможный однополярный мир и решило сохранить прежний “статус кво” (отметим, что десятилетие спустя США подобной дилеммы не испугаются).

Кроме этого за счет нефтедолларов СССР планировал решить и свои экономические проблемы (в том числе и “задобрить” население), однако эта политика в итоге приведет страну и весь Восточный блок к краху, поскольку начнется стремительная реинтеграция социалистической системы в мировую капиталистическую систему со всеми вытекающими отсюда последствиями. В итоге уже спустя несколько лет Восточный блок окажется в ловушке, так как в середине 70-х он наберет у Запада дешевых кредитов, а в начале следующего десятилетия (когда цены на нефть стабилизируются) проценты от этих кредитов резко возрастут. В итоге многие соцстраны попадут в настоящую долговую кабалу (у Польши, к примеру, сумма долга достигнет 24 миллиардов долларов, у СССР - 12,4 миллиарда, у ГДР - 12 миллиардов и т. д.).

Однако вернемся к Дину Риду.

Во второй половине 70-х он еще не понимает, что политика правящих элит Восточного блока и их союзников есть роковая ошибка в развитии мирового коммунистического движения (кое-кто сегодня называет это более резко - предательством). Он продолжает поддерживать разрядку, однако и радикализм его никуда не делся: здесь Дин следует завету Че Гевары, который как-то сказал, что “нельзя отказываться от борьбы и ожидать победы, как нищий подаяния”. В середине 70-х Дин сходится с представителями чилийского подполья, которые ставят целью именно вооруженный переворот в Чили (он даже нелегально проникает в эту страну и попадает там за решетку), а также становится близким соратником руководителя ООП Ясира Арафата. И вот уже в ряде своих интервью Дин в открытую заявляет, что готов лично с оружием в руках биться за победу над мировым империализмом (в 77-м он и в самом деле берет в руки “калаш” и едва не становится участником вооруженного конфликта на Ближнем Востоке).

В сторону радикализма меняется и творчество Дина. Если в 70-м он как режиссер снимает документальный фильм-панегирик об эволюционной победе Альенде в Чили, то во второй половине того же десятилетия, уже в качестве режиссера игрового кино, снимает сначала фильм “Братья по крови”, где со всей страстью клеймит американскую военщину, жестоко истребляющую индейцев (параллель с вьетнамцами), а в 78-м - “Эль Кантор” (“Певец”), где разоблачению подвергается уже фашиствующая пиночетовская хунта.

Однако отметим следующую вещь. Несмотря на то, что “Братья по крови” становятся лидером кинопроката в ГДР и в странах Восточного блока (особенно в СССР), однако немецкое руководство внезапно принимает решение прекратить выпуск “defa-вестернов”, которые до этого на протяжении последних 10 лет выходили в конвейерном режиме - по два в год. Кроме этого, самому Дину власти ГДР запрещают начать работать над фильмом “Телль-Заатар”, где речь должна была идти о героической борьбе палестинского народа. Все это было следствием все той же “разрядки”, которая явилась наглядным выражением оппортунистической позиции Кремля с его теорией о “мирном существовании” с капитализмом.

Тем временем в конце 70-х на Западе происходят сильнейшие политический и экономический кризисы, которые выводят на авансцену истории так называемых неоконсерваторов (Тэтчер, Рейган и др.), внутренняя политика которых заключалась в демонтаже “социального государства”, сокращении госрасходов, приватизации национализированных предприятий и т. д., а во внешней - “крестовом походе” против социалистического лагеря, полный его разгром и захват его природных и человеческих ресурсов.

Наступление на внешнем фронте было мощным. Во-первых, Западу удалось втянуть СССР в афганскую войну, во - вторых - заманить соцстраны в долговую кабалу. После этого начинается широкомасштабная пропагандистская атака на Восточный блок: затевает ее новый президент США Рональд Рейган (с ноябре 80-го), во всеуслышание объявивший СССР “империей зла”. Для высшей элиты СССР (и всего Восточного блока) это было шоком, поскольку они-то считали, что уже сумели конвергироваться с Западом и найти с ним общий язык (вот почему некоторые политологи до сих пор считают Брежнева одним из отцов нынешней глобализации). Но оказалось, что под шкурой овцы Запад скрывал обличье волка.

В новом витке холодной войны СССР выставил против своих оппонентов Юрия Андропова, который лучше всех членов советского Политбюро был искушен в интригах Запада, что неудивительно: он в течение нескольких лет возглавлял Международный отдел ЦК КПСС, а потом стал во главе КГБ, превратившись в одного из столпов конвергенции с советской стороны. Именно поэтому до своего прихода к власти (то есть до ноября 1982 года) он воспринимался западной элитой как либерал, хотя и был шефом такого грозного ведомства, как КГБ. Это было связано не только с его национальностью (в его жилах текла еврейская кровь), но и с его взглядами на “разрядку”. Не случайно поэтому в западных СМИ его раскручивали как прогрессивного деятеля: дескать, он любит джаз, поддерживает либеральный Театр на Таганке и пишет стихи.

Однако, придя к власти, Андропов внезапно превратился в... “ястреба”. Судя по всему эта трансформация была не случайной: видимо, таким образом советский генсек собирался дать понять Западу, что за дешево социализм не продаст. Короче, советский генсек повел себя как настоящий прагматик и большой знаток хищнической природы капитализма. Именно это больше всего и напугало неолибералов: им стало понятно, что с таким противником они рискуют на более длительные и затратные для себя торги (а времени у них было в обрез). В итоге судьба Андропова была решена точно так же, как и судьба Сталина ровно три десятилетия назад: обоих, судя по всему, физически устранили с помощью “агентов влияния”.

Отметим, что в ситуации начала 80-х Дин Рид чувствует себя как рыба в воде. Если после ввода советских войск в Афганистан он пребывает в некоторой расстерянности и временно уходит в тень (даже в творчестве делает резкий зигзаг - снимает аполитичную комедию “Пой, ковбой, пой”), то с приходом к власти Андропова и новым витком конфронтации между СССР и США он опять взбирается на своего “конька”. В частности, затевает работу над новым фильмом - на этот раз о преступлениях американского правительства против современных индейцев (“Окровавленное сердце”), а также еще более активно включается в революционную борьбу в Латинской Америке и на Ближнем Востоке - едет в самые “горячие точки” того времени: Чили, Никарагуа, Уругвай, Ливан.

Между тем к тому времени слава Дина Рида в Восточном блоке претерпела существенные изменения. Если в начале 70-х, на волне “доктрины Брежнева”, он воспринимался миллионами людей как верный союзник в борьбе социализма с Западом, то десятилетие спустя ситуация была другой. К тому времени в жизнь вступило новое поколение людей, воспитанных “разрядкой” с ее чуть ли не откровенным пресмыкательством перед Западом. В итоге последний ими воспринимается уже не как враг, а как друг и союзник.

Отметим, что и самого Дина все сильнее волновали проблемы молодежи, причем не только советской, но и восточногерманской. Он видел, что это поколение, выросшее в тепличных условиях, все сильнее дрейфует в сторону Запада и не видит в этом дрейфе ничего страшного. В этом явлении не было бы ничего предосудительного, если бы молодежью не двигало исключительно голое потребительство, лишенное всяческих идеологических подпорок. Свое беспокойство происходящим Дин выразил в одном из своих интервью - “Комсомольской правде” в октябре 1983-го. Приведу из нее небольшой отрывок:

“Уважение к себе начинается с ответа на вечный, мучительный вопрос - для чего живу? Для чего рожден? Чтобы ездить на собственной машине? Носить джинсы? И только?..

Далеко не все плохо, что приходит из Америки. Ведь только одни джинсы, только одна рок-музыка не могут быть “врагами”, опасными сами по себе. И то, и другое - приметы времени.

Но совершенно иное дело, когда “американская облатка” - в джинсовой или джазовой упаковке - становится самоцелью. Тогда за океаном ловцы душ хлопают в ладоши: к сонму приверженцев американской мечты прибавляется еще одна душонка. “Мой домик, моя машина, мое дело...”. Страшно, когда, став рабом вещей, накопительства, человек забывает о том, что действительно важно.

А важно проснуться утром и иметь возможность пойти в школу. Или на работу. Или лечь в больницу, не думая о том, что твоя семья вынуждена из-за этого отказывать себе в куске хлеба. К сожалению, только потеряв все это, кое-кто понимает: какая, в сущности, разница - ушел ли ты на работу в джинсах или брюках. Важно, что ты чувствовал себя Человеком”.

Отметим, что подписание в 1975 году в Хельсинки документов из так называемой “третьей корзины” (обмен культурной, научной и иной информацией) явилось улицей с односторонним движением: “зеленый свет” на ней зажигал исключительно Восточный блок. Проникновение той же западной культуры туда было куда более масштабным, чем в страны Запада культуры восточной. Поэтому в США только один (!) раз - в 1974 году - был зарегистрирован наивысший процент американцев, благосклонно относящихся к русским за все время “холодной войны” 1945-1991 годов – 45%. Все остальные годы этот процент был значительно ниже. В СССР симпатии людей к США всегда были выше, а с началом разрядки они только усилились. Это было не случайно, а вытекало из той идеологической политики, которая проводилась в обоих странах: если американские СМИ по-прежнему работали в режиме антисоветского нон-стопа (причем черной краской рисовалось не только руководство СССР, но и весь советский народ, что по сути было чистой русофобией), то в советских СМИ знак равенства между американским народом и властью никогда не ставился. Причем так было даже во время жесткой конфронтации между двумя сверхдержавами в первой половине 80-х.

Отсюда росли ноги и полной неосведомленности американцев о жизни и деятельности их земляка - Дина Рида. В свое время советские либералы любили “поддеть” певца тем, что на его родине о нем никому ничего неизвестно. Но потому и не было известно, что перед его именем был воздвигнут такой же мощный “железный занавес”, как и перед советским искусством, литературой, наукой. Отметим следующий факт: в то время как советское правительство усиленно раскручивало американца Дина Рида, который клеймил американское правительство и превозносил американский народ, в США на щит был вознесен Александр Солженицын, который в своих гневных филиппиках не делал никаких различий между руководством СССР и советским народом. В этом было главное различие двух пропаганд. Как мы теперь знаем, победила вторая: более бесцеремонная и антигуманная.

Американская идеологическая машина действовала более цинично, чем советская: ничего позитивного о СССР и Восточном блоке она своим гражданам не рассказывала (речь идет о широкой пропаганде, а не локальной). В итоге в середине 80-х большинство американцев, как и их предшественники, продолжали считать советских людей варварами, далекими от цивилизации и опасными для всего прогрессивного человечества (как показали последние события в Южной Осетии, таковыми их взгляды остаются и поныне). Тот же Голливуд работал именно в этом направлении: в начале 80-х там появился фильм “Красный рассвет”, в середине 80-х - телесериал “Америка”. В обоих на полном серьезе демонстрировалось, как “русские варвары” оккупируют Америку и устраивают там настоящий геноцид против американцев.

Возвращаясь к отношению советских либералов к Дину Риду отметим, что их утверждение о том, что тот был всячески обласкан советскими властями и буквально “не вылезал из СССР” является преувеличением. Так, за 20 лет (1966-1986) Дин давал широкомасштабные гастроли по СССР всего семь раз (1966, 1971, 1972-дважды, 1975, 1981, 1982). В последние четыре года жизни Дина Госконцерт СССР больше не устраивал его крупных гастролей по стране, что, видимо, было не случайно: заполонившие к тому времени властные структуры западники явно не хотели видеть борца за мир Дина Рида у себя на родине слишком длительное время.

То же самое и с наградами - от советских властей у Дина их было всего две, причем не самые высокие: медаль “Борцу за мир” от Советского комитета защиты мира (1978) и премия Ленинского комсомола (1979). К этому добавим, что Дин ни разу не удостоился встречи ни с одним из высших руководителей СССР, в том числе и с Л. Брежневым (хотя последний находил время для встреч с такими американцами, как миллионер Арманд Хаммер или боксер Мухаммед Али).

О своих взаимоотношениях с Кремлем сам Дин однажды заявил следующее: “Некоторые говорят, что я марионетка Кремля. Я не согласен с этим. На меня нападают со всех сторон, но у меня есть что ответить на все выпады в мой адрес. Я принадлежу только себе и прислушиваюсь к голосу своей совести. Я следую своим собственным убеждениям, а не партийной линии или каким-либо другим правилам, которые шли от отца, от церкви или от любого правительства”.

Тем временем в марте 1985 года в СССР к власти приходит Михаил Горбачев. Его воцарение было итогом сговора западных неоконсерваторов и той части высшей советской политической элиты (“голубей”), которая готова была “лечь под Запад” ради собственного вхождения в мировую капиталистическую элиту. О советском народе, как всегда, никто не думал, поскольку ему отводилась та же роль, что и любому другому - роль “козла на поводке”.

Вскоре после своего прихода к власти Горбачев начал “отрабатывать вложенные в него деньги”. И первое, что он осуществил - “ударил по штабам”, то есть стал менять ключевых людей во власти, которые придерживались иной, чем он, позиции (“ястребов”). В итоге из Политбюро были выведены те люди, кто мог нести реальную опасность пребыванию Горбачева на посту генсека. Кроме этого, были произведены существенные перестановки в ключевых ведомствах: Международном и Идеологических отделах ЦК КПСС.

Практически все восточноевропейские элиты были согласны на советский вариант конвергенции, кроме руководства Румынии и ГДР. Последнее всерьез испугалось, что это неминуемо поставит перед ним вопрос о слиянии двух Германий. Поэтому Хонеккер и К практически с самого начала перестройки стали дистанцироваться от горбачевского СССР. Однако все это изначально было обречено на поражение, поскольку внутри гэдээровской элиты уже успела сформироваться сильная прослойка приверженцев конвергенции.

Дин Рид поначалу весьма положительно воспринял приход Горбачева к власти, уповая на его молодость и опыт. Ему казалось, что тот сумеет переиграть старика Рейгана (президенту США на тот момент шел 74-й год) и вывести мировое коммунистическое движение на новый виток развития. Но эти надежды начали рушиться уже достаточно скоро. Дин и в мыслях не допускал, что Восточный блок вместо перегруппировки сил и нового наступления начнет мостить дорогу для капитуляции. Иначе он никогда бы не взялся снимать свой последний фильм “Окровавленное сердце”, а затем собирался приступить к другому - о войне во Вьетнаме. Оба фильма должны были показать миру коварную и бесчеловечную сущность американского империализма. Отметим, что в первоначальном варианте первый фильм носил иное название - “Опасная близость”, что было почти пророчеством: именно сближение Восточного блока с Западом погубит первый и возвысит второй.

Основой для “Окровавленного сердца” послужили реальные события 1973 года. По его сюжету, доведенные до отчаяния индейцы племени сиу захватывали Управление по делам индейцев в поселке Вундед-Ни и в течение месяца героически его обороняли. Видя это упорство, американское правительство в итоге согласилось выполнить большинство из требований индейцев. Однако, после того как те сдались, правительство тут же обрушило секиру возмездия на главарей бунта: все они были арестованы и надолго упрятаны за решетку. Таким образом, по мысли Дина, это было кино из разряда обличительных, которое ставило целью показать коварную суть американской власти. То есть, выступая за снижения градуса напряженности в отношениях СССР и США, Дин в то же время пытался показать, что главные противоречия между двумя сверхдержавами сглажены быть не могут, причем по вине его родины - Америки, где власть представляет из себя достаточно циничную и хищническую систему, готовую в любой момент “кинуть” партнера по общей сделке (что, собственно, и произошло с СССР, а также происходит сегодня и с Россией).

Весной 1986 года Горбачев и К, претворяяя в жизнь свой лозунг “бей по штабам”, затевают кардинальную перетряску кинематографической отрасли. Почему была выбрана именно она объясняется просто: еще Ленин говорил, что “кино является важнейшим из искусств” (в СССР ежегодное число людей, посещающих кинотеатры, достигало 4 миллиардов). В итоге в мае 1986 года на 5-м съезде кинематографистов произошла радикальная перетряска киношного руководства: было удалено ВСЕ прежнее, состоявшее сплошь из консерваторов-государственников (С.Бондарчук, Л.Кулиджанов, Ю.Озеров, С.Ростоцкий и др.), а на смену ему пришли космополиты-либералы (Э.Климов, А.Смирнов, Р.Быков, Г.Панфилов, А.Плахов и др.).

На протяжении двух дней, пока шли прения на съезде, самой разгромной критике были подвергнуты только те фильмы, которые несли в себе государственно-патриотический или антизападный заряд (“Победа”, “Красные колокола”, “Европейская история”, “Лермонтов” и т.д.). Если бы Дин Рид к тому времени успел снять свое “Окровавленное сердце” и выпустить его в советский прокат, то можно с уверенностью в сто процентов сказать, что этой же участи не избежал бы и он. Но поскольку его фильм тогда только запускался, то новое руководство СК и их единомышленники в Госкино поступили иначе - сделали все возможное, чтобы этот проект никогда не осуществился. Ведь они для того и были приведены к власти, чтобы вообще закрыть в советском кинематографе тему разоблачения западного империализма, поскольку в их понимании конвергенция с Западом должна была являть из себя одностороннее разоружение СССР. А антизападное кино этой идее всячески мешало.

Например, в кинопрокате 1986 года четыре первых места заняли фильмы, посвященные именно этой теме: “Двойной капкан”, “Одиночное плавание”, “Рейс- 222” и “Тайны мадам Вонг”. Общий зрительский сбор этой четверки составил более 147 миллионов человек. Это был очень хороший показатель, который явно указывал на то, что подобное кино пользуется в СССР устойчивым спросом. Поэтому можно с уверенностью сказать, что появись фильм Дина Рида на советских экранах, то его бы ожидал точно такой же успех. Но ему не дали появиться, как и десятку других советских фильмов, разоблачающих западных империалистов и происки тамошних спецслужб. После 5-го съезда СК эти фильмы в СССР выпускать попросту ПРЕКРАТИЛИ.

Отмечу, что в США конвейер антисоветских фильмов продолжал исправно функционировать и ежегодно выдавал “на гора” до десяти фильмов, вроде “Рокки-4”, “Рэмбо-3” в большом кино, и упомянутого сериала “Америка” на ТВ. Эти фильмы крутились как в самих Штатах (причем их прокат был широчайший - сразу в нескольких тысячах кинотеатров одновременно), так и в Западной Европе. А отдельные из этих фильмов (те же “Рокки-4” и “Рэмбо-3” ) в разгар перестройки доберутся даже до СССР и будут демонстрироваться в видеосалонах.

Действия советской стороны по срыву постановки фильма ясно показали Дину, что отныне его политическое творчество новому руководству СССР не нужно. Что теперь будут востребованы другие творцы - “соловьи проамериканского курса” (вроде телеведущего Владимира Познера, который не случайно пришел на советское ТВ аккурат в момент гибели Дина - летом 86-го). Кроме этого наложили свой отпечаток на судьбу Дина и другие проблемы: разлад с женой (она оказалась ярой западницей) и невозможность вернуться на родину, где при Рейгане ненависть к Дину Риду со стороны его земляков достигла своего пика (благодаря все тем же ангажированным СМИ). И Дин кончает жизнь самоубийством не желая видеть ни капитуляцию коммунизма, ни собственного позора, когда из него сделали бы козла отпущения (как это произошло, к примеру, с Юрием Чурбановым в СССР, с Эрихом Хонеккером в ГДР и т. д.). Это был поступок не труса, а бойца, который не захотел покинуть свой окоп и сдаться на милость победителей. Большинство остальных недавних “борцов с американскими империалистами” предпочли сдаться и превратиться в холуев.

Отметим, что советская перестроечная печать весьма скупо откликнулась на эту смерть, несмотря на то, что Дин Рид на протяжении последних двадцати лет был искренним другом СССР, завоевав в нем сердца миллионов людей. Скупость эта объяснялась просто: к тому времени либералы-западники уже успели оккупировать большинство центральных средств массовой информации и для них смерть ярого борца с американским империализмом была весьма кстати. Единственное, о чем жалели либералы: что многие советские антизападники не могут последовать вслед за Дином Ридом. Поэтому для них у либералов был припасен иной способ устранения: их стали просто вытеснять с командных постов.

В постсоветской России о Дине Риде вновь вспомнили в начале 90-х. Однако вспомнили отнюдь не для того, чтобы выразить запоздалую благодарность за его 20-летнюю любовь к этой стране, а наоборот - чтобы осудить за нее. Ведь Дин искренне любил СССР, а эта страна ельцинским руководством была отныне объявлена исчадием ада. Естественно, и Дин Рид автоматически угодил в разряд врагов новой России. Что в принципе является правдой, поскольку такую Россию Дин и в самом деле вряд ли бы принял. И задолго до ее появления - в октябре 1967 года - написал песню, которая называется коротко и лаконично: “Вам!”. Приведу ее с некоторыми сокращениями:

Так что Дин Рид и сегодня по-прежнему актуален. Для тех, кто верит в конечное торжество справедливости, он является примером борьбы за светлое будущее. Для торгашей и грязных политиканов он навсегда останется врагом, покушающимся на их власть и неправедно заработанные капиталы. Своими тенденциозными статьями и фильмами о нем эти люди пытаются заткнуть Дину рот, убить его еще раз, на этот раз навсегда. Удастся ли им это убийство, зависит от каждого из нас.