Фрагмент из интервью с Олегом Смирновым,
постоянным переводчиком Дина Рида
Олег Смирнов: если переводчик помнит хотя бы школьные курсы физики, химии, биологии, то работать с широким кругом тем ему будет несложно.
Чтобы стать успешным синхронистом, нужен талант, для работы на сцене со звездами нужен талант особый! Олег Смирнов стал именно таким «звездным» переводчиком: Дин Рид, Билли Джоэл, Джон Дэнвер…
Олег, в двух словах расскажите о том, как пришли к своей специализации?
Закончил переводческий факультет, прошел стажировку в Англии и понял, что не смогу работать в «советской системе»... Выход оставался один, работать «на вольных хлебах», или, как сейчас говорят, на «фрилансе». На счастье, в то время я уже был хорошим переводчиком - во многом благодаря преподавателям, во многом благодаря тому, что уже со второго курса подрабатывал по специальности, что считаю очень важным, ведь переводу нельзя научиться «в теории».
В то время во многих ответственных местах работали переводчики, назначенные КГБ. Понятно, что критерием отбора этих кадров служили отнюдь не лингвистические способности. Но была нужда и в квалифицированных переводчиках. Один из примеров - работа на сцене, эта ниша и стала моей.
Как вам удалось «пробиться» в этот круг?
Еще студентом я «подвязался» на работу в Комитет защиты мира, меня там знали, поэтому, когда в СССР приехал Дин Рид, предложили работать с ним. Я всячески отнекивался: тогда я считал его «политической проституткой», выполнявшей заказ большевистского правительства. Тот факт, что он был очень хорошим певцом и обаятельным человеком, делал его еще более опасным - люди ему верили. К тому же незадолго до своего приезда он подписал знаменитое письмо, где Солженицына обвиняли во всех смертных грехах. Но мне объяснили, что у Дина будут выступления, записи на камеру, радиоэфиры и что моя работа очень нужна, а если я от нее откажусь, то другой мне не видать...
Найти выход я попытался позже. Мы едем из аэропорта, и Дин меня спрашивает про советскую молодежь, про то, знают ли его, что о нем думают. А я вместо этого стал ему объяснять, что вообще не отношусь к типичной советской молодежи, что читаю иностранную прессу, что был на стажировке в Англии и что работать с ним меня заставили. Будучи человеком прямым, заодно рассказал и о том, что сам думаю про него, про его письмо Солженицыну, про призывы «к борьбе за мир во всем мире» и вообще про то, что он делает... Естественно, начал тут же себя корить, ведь в нашей «Чайке» могла стоять «прослушка». Уже в гостинице я сказал, что, наверное, нам будет сложно работать, но отказаться сам я не могу, так как это разрушит мою карьеру, а вот если бы отказались от меня... И я попросил Дина, чтобы он выбрал себе симпатичную переводчицу - все бы его поняли, всем было бы хорошо.
На следующее утро я приехал в гостиницу в полной уверенности, что сейчас же получу свободу, а вместо этого Дин начал рассказывать мне о предстоящих интервью и встречах. Я говорю: подожди, подожди, мы же договаривались. Как насчет переводчицы?.. В общем, следующие семь лет мы проработали вместе...
На протяжении всего этого времени я пытался объяснить ему, как оказалось честному и искреннему человеку, интересам каких людей он служит. Порой мне было очень сложно переводить его со сцены: его герои в моих глазах были подонками, убийцами, ворами и террористами. Но профессиональный переводчик должен быть максимально честным по отношению к своему клиенту, и я не исказил ни одного слова, не внес ни одного своего комментария.
Как же так получилось, что вы проработали столько лет вместе, настолько расходясь во взглядах?
Я много думал об этом, и мы не раз обсуждали это с Дином. Мне кажется, причина заключалась в том, что мы оба были профессионалами своего дела, к тому же я очень любил его музыку, любил его как человека, как певца, особенно когда узнал его ближе и понял, насколько он был честен, бескорыстен, идеалистичен в своем подходе к жизни. В конце концов у нас сложились очень доверительные отношения.
Что касается профессионального аспекта работы, то отмечу следующее: после многих лет жизни в ГДР у Дина стал «соскакивать» английский, и порой ему было трудно выражать свои мысли, а я мог подстраховать его на сцене. Примерно через полгода совместной работы я уже знал наизусть все его истории и мог их рассказывать без него. Но тут вступает в силу еще одно важное условие: переводчик никогда не должен ничего додумывать. Во время концерта или тем более интервью все должно быть как в первый раз, нужно смеяться всем шуткам, даже если они тебе смертельно надоели. В известной степени у меня была ниша человека, который умеет это делать. И (такое, кажется, произошло впервые в истории Госконцерта) в контракте было специально прописано мое участие в качестве переводчика. Еще удивительнее было то, что и Билли Джоэл потребовал переводчика Олега Смирнова, когда обговаривал детали своих гастролей в СССР.
< … >
Олег, а чем Вы занимаетесь сейчас?
У меня консалтинговая компания в Нью-Йорке, я помогаю американцам открывать бизнес в России, а русским - в США. В 1987 году я закончил карьеру профессионального синхрониста, хотя и возвращался потом к работе переводчика. Чем выше становился мой уровень как синхрониста, тем чаще приходилось работать в политике, чего мне не хотелось, и поэтому, когда мне предложили организовать работу российского офиса PEPSI, я довольно быстро согласился. Этим я и занимался 7 лет, потом был MBA и переезд в США на постоянное жительство.
