Предлагаем вашему вниманию перевод фрагментов фильма "Американский Повстанец". Режиссер Уилл Робертс, США, 1985 г.

Американский Повстанец

Голос за кадром (вероятно, Уилл Робертс): Наша история начинается в Москве. Я был приглашен принять участие в Московском кинофестивале, чтобы представить свой собственный фильм.

Мы шли с моей переводчицей по Красной Площади, когда увидели огромное количество людей, которых со всех сторон поджимали сотни других поклонников, пытавшихся пробраться к нему поближе за автографом.

- Господи! – воскликнула моя переводчица. – Да ведь это же сам Дин Рид!

- Кто такой Дин Рид? – недоуменно переспросил я.

- Кто такой Дин Рид?! – воскликнула она. – Не может быть, чтобы Вы никогда не слышали его имени! Да ведь это самый известный американский певец на всем белом свете!

Интервью на улицах Москвы

Девушка: Во-первых, у него очень приятный голос, прекрасно играет на гитаре и очень обаятелен.

Женщина: Эстрадные и политические песни нам нравятся. Но нравится и… Во-первых, он красивый мужчина.

Мужчина: Ну, что, хороший парень, наш, простой. Работяга.

Девушка: Ну, в общем, наверное… очень мало все-таки… Но песни его очень любим.

Девушка: Совсем недавно на кинофестивале я смотрела его фильм «Пой, ковбой, пой!» Там он играл главную роль. И, что я могу сказать? Фильм был очень веселый. Это была его собственная постановка, ну, мне он нравится как актер. Что я еще могу сказать?

Кинотеатр «Мир», Москва.

Ведущая: Но сегодня мы приветствуем Дина Рида не только как певца и актера, но и как автора фильма и режиссера фильма, который он снял в ГДР. Фильм называется «Пой, ковбой, пой!» Вы этот фильм сегодня увидите. Позвольте представить слово Дину Риду.

Дин Рид (говорит на ломанном русском): Здравствуйте, я очень рад видеть вас. У меня один большой проблем: я не говорю по-русски. Я говорю испанский, итальянский, немецкий, чуть-чуть по-английски. Но по-русски очень-очень трудно. (Переходит на английский) «Я безумно счастлив быть сегодня здесь, вместе с вами. Это первая комедия в моей жизни, которую я попытался поставить как режиссер. Я верю в то, что смех играет немаловажную роль в нашей жизни».

Мужчина (кто – неизвестно, без титров): «Пой, ковбой, пой» в прокате в ГДР всего 4 месяца, но его уже посмотрели 700 тысяч человек. Это невероятный успех для такой небольшой страны как ГДР.

Интервью с девушкой на улице: В общем-то, я должна сказать, что я думаю о Дине Риде. Я наоборот знаю его больше как исполнителя. Вот. И я люблю его песни. Правда, некоторые. Мне нравятся такие его обработки американских песен, как «This land is your land» и… как же она называется? Я даже не могу вспомнить. А! «We shell overcome».

Интервью у мужчины на улице: Однажды я настраивал свой приемник и внезапно попал на волну Русской Службы Голоса Америки. Это была своего рода программа «По заявкам». Диктор говорит: «У меня в руках письмо от Николая Х. из Махачкалы. Он просит нас поставить последнюю запись американского певца, чье имя Дин Рид. Дорогие слушатели, к сожалению, нет такого американского певца по имени Дин Рид. Мы впервые слышим это имя. Он вообще не существует. Поэтому, дорогой Николай Х., мы ставим для вас последнюю запись группы Doors. (смеется)

Сирил Рид, отец Дина Рида: Я простой фермер. Родился и вырос среди полей кукурузы и свиноферм. Десять членов нашей семьи на сегодняшний день – консерваторы. Я сам – убежденный консерватор. А он (сын), как однажды сам признался, является социалистом. Он предложил мне оплатить половину стоимости моего переезда к нему туда, в ту страну, если я того захочу. Однако меня нисколько не интересуют те страны, в которых он живет и выступает.

Рут Браун, мать Дина Рида: У меня есть фотография Дина Рида, очень хорошая, отпечатанная вот на этой футболке (показывает). Правда, сейчас она поблекла, и очень сложно увидеть очертания его очаровательного лица, как это было прежде. Дин на ней ОЧЕНЬ хорошо выглядел.

А внизу под фотографией на футболке написано «Мама Дина Рида». Я до сих пор вижу себя, проходящую через таможенный контроль в Восточном Берлине, резко распахиваю свое пальто со словами: «А вот и я!», а на мне эта самая футболка… Выглядело это как если бы сдулся воздушный шарик. Восточные немцы, конечно же, мою шутку не оценили. И когда Дин встретил меня, на его лице тоже читалось возмущение. Странно, но мне до сих пор кажется та моя выходка с футболкой довольно забавной. Тем не менее я уже никогда ничего подобного не сделаю…

Когда мы поженились, мой муж работал учителем в школе (невнятная речь)… Мы переехали на ферму на окраине Денвера, и Дин родился в Лейквуде, Колорадо, на этой самой небольшой куриной ферме, принадлежащей нам. (С заметной иронией добавляет:) У нас был очень и очень маленький дом, поскольку птицам требовался просторный курятник, в нашем же распоряжении было крошечное помещение.

Дин был очаровательным ребенком; всегда с такой широкой очаровательной улыбкой на лице. Он постоянно принимал участие во всех мероприятиях бойскаутов; в различных клубах, работал над так называемым «голубиным проектом», а затем поступил в армейскую школу, где научился ездить верхом на лошади. Взял первый приз в конкуре. У него были две собственные лошади, он много тренировался; занимался легкой атлетикой, стал даже звездой в бегах на короткие и длинные дистанции.

Сирил Рид, отец: Я помню очень хорошо, как этот бедный тщедушный мальчик (ему было тогда что-то около 12-13 лет) был напуган до полусмерти, когда вышел впервые на сцену выступать перед целой аудиторией зрителей Флипс (?). Полагаю, они назвали тот конкурс в честь Sandra du F(l)ips из Колорадо. В то время Дин был еще слишком маленьким. Его звали тогда «худющий Рид». И вот этот «худющий Рид» поднимается на сцену и играет на своей гитаре. О, Боже мой! Каким напуганным он тогда был! До смерти! Невероятно! (смеется)

Рут Браун, мама: Кажется, мы купили ему гитару в подарок на Рождество. И с тех самых пор он начал выступать с ней. Очень часто участвовал в благотворительных концертах: в больницах, госпиталях для ветеранов. Он все время принимал участие в мероприятиях для тех, кому нужна была помощь.

Ввырезка из газеты: Студентом недели выбран Дин Рид, выдвинутый факультетом и студенческим комитетом средней школы Уит Ридж за достижения и бескорыстное служение школе и обществу. В знак признания заслуг…

Голос за кадром: Когда мы впервые начали собирать материал для этого документального фильма, самое раннее упоминание имени Дина Рида в средствах массовой информации относится к 1956 году. В «Ньюсуик» была напечатана статья о том, как Дин, в возрасте 17 лет, выиграл пари у Вилли Смита всего лишь за 25 центов. Дин должен был обогнать мула, преодолев 110 миль. Через 47 часов марафонского забега Дин упал в обморок прямо за финишной чертой.

Рут Браун, мама: Кто-то подарил мне газету с той фотографией, на которой Дин пытается обогнать всадника на муле. У меня до сих сохранилась монета в 25 центов, которую он выиграл. Я показывала ее вам? Я очень беспокоилась о нем, так как бег на такую дистанцию в 110 миль – серьезный вызов здоровью. Я позвонила ему в тот же вечер, полагая, что он отлеживается в госпитале, а он как ни в чем не бывало уже выступал на сцене, топочась на своих бедных стертых и покрытых мозолями ступнях, приговаривая типа «Шоу должно продолжаться!»

Дин Рид: Только две вещи в моей жизни всегда со мной. ТОЛЬКО ДВЕ на протяжении вот уже 20 лет с тех пор, как я покинул Америку. Первая – вот эта гитара, Мартини-гитара, которая была со мной и в джунглях Бразилии, и в Бангладеш… А также вот эта пряжка от ремня. Только эти две вещи я всегда беру с собой, путешествуя по всему миру. Они знают обо мне больше, чем мои собственные дети, лучше, чем мои дети, или мой отец, или мама, или жена… Именно эти две вещи прошли со мной все испытания, выпавшие на мою долю.

Я начал играть на гитаре… Любой, кто начинает в 12 лет играть на гитаре, преследует одну цель - произвести должное впечатление на девчонок, завоевать их внимание. Я был довольно стеснительным молодым человеком, возможно, даже до какой-то степени неуверенный в себе, в своих возможностях, в том положении, которое занимал в семье. У меня складывались довольно сложные отношения с отцом. Я был своего рода бунтарем из троих его детей. Только я один, учась в школе, все время слушал радио, «Хилл Билл Мьюзик»… В то время «Хилл Билл Мьюзик» не была столь популярна…

Вопрос: Когда Вы начали сами выступать?

Дин Рид: Я начал активно выступать на сцене с гитарой уже в университете, поскольку мой старший брат, Дейл, к тому времени был студентом университета, и отец не был в состоянии оплачивать обучение обоих сыновей сразу. Расходы на повседневную жизнь, питание, проживание – все это необходимо было оплачивать. И единственным средством поступить, а затем и продолжить свою учебу в университете - было выступать по вечерам в ресторанах. Петь за чаевые. Никто, конечно, не собирался официально оплачивать мне мое выступление. Я зарабатывал исключительно чаевыми, которые получал от сидящих за столиками. Летом продолжал делать то же самое, чтобы уже заплатить за свою дальнейшую учебу в университете.

Сирил Рид, отец: На ме-те-о-ро-ло-га! Он учился 2 года в университете Колорадо на метеоролога. А затем вдруг бросил все и отправился покорять Голливуд. Купил себе «шевроле»-кабриолет и, возможно, одно или два запасных колеса и отправился в Голливуд. По пути подбирал попутчиков. Одним из таких оказался ….. (неразборчиво). Тот привел его в «Капитал Рекордс». Он был тогда большой шишкой в студии звукозаписи, прослушал его (Дина) и подписал с ним контракт на 7 лет. И пошло и поехало…

Прошло несколько ТВ шоу с его участием: «The Battle of Father and Mother»...

Отрывок из одного ТВ-шоу: У меня сегодня есть для вас настоящий гость. Тишина, пожалуйста! Студенты и родители! Перед тем, как наш конкурс начнется, я с огромным восторгом и удовольствием объявляю, что нашим сегодняшним почетным гостем будет один из популярных певцов... Добро пожаловать – Дин Рид!

Дин Рид: Голливуд. Время, которое я там провел, можно назвать ужасным. С Голливудом связано время страха и эксплуатации. Голливуд – это сборище проституток, это место, в котором немногим удается сохранить свое достоинство и честь. Конечно, есть немало таких людей, которые, несмотря ни на что, не запятнали свою честь и достоинство. Таких я очень сильно уважаю. Однако с трудом могу утверждать, что проведенное там время было счастливым или лучшим моментом в моей жизни. Наоборот. За исключением того, что именно в это самое время я приобрел в Голливуде самое ценное - настоящего, незаменимого друга, мистера Пэйтона Прайса. Благодаря Пэйтону я сумел удержаться от соблазнов и не запятнать свою репутацию. Плюс ко всему – я обрел для себя, благодаря ему же, новые человеческие качества.

Пэйтон Прайс: Он был шокирован этим новым миром, открывшимся перед ним, и, скорее всего, шокирован теми человеческими качествами, с которыми ему пришлось здесь столкнуться – коммерциализированным типом людей, привыкших с легкостью одним отказывать, других буквально преследовать... Но молодые люди в Голливуде на самом деле были полностью поглощены процессом создания фильмов, самой заинтересованной стороной этого бизнеса. Я преподавал у них эстетику фильма и основные принципы кинематографа, техническую сторону съемок, основные правила, которые, на мой взгляд, больше всего повлияли на Дина и на его работы. «Инструмент, который вы используете в своих работах, - говорил я им, - это то, ради чего вы на это идете. А качество этого инструмента – это качество вашей личной жизни, качество вашей работы, которая является неотъемлемой частью вашего актерского мастерства. Важно быть правдивым по отношению к самому себе: не притворяться, не играть, как если бы вы делали это из страха, но жить своей ролью, как если бы вы были на месте своего героя в реальной жизни. Как если бы вы слушали, говорили и действовали от своего собственного имени. Никогда не должно быть желания произвести эффект, желания актерствовать. На первом месте вы и только вы».

Дин Рид: Пэйтон в своей актерской мастерской говорил нам, что мы не сможем ничего создать как актеры, если не состоялись в жизни как личности. Он учил нас постоянно находиться в поиске собственной «правды жизни» и, найдя ее, отстаивать вне зависимости от обстоятельств. Потому что, говорил он, твоя правда – никогда не может стать нашей или моей. Но твоя правда – имеет свою цену, и ты обязан научиться отстаивать ее, вне зависимости от того, каковыми будут последствия.

Пэйтон Прайс: Я работал с ним над тем фильмом «Пой, ковбой, пой!». И здорово тогда потрепал его нервы. Перед съемками он произнес речь типа: «Вот мой любимый учитель и друг Пейтон Прайс. Я всем обязан ему...» И все в том же духе. Но когда я встал с ним за камеру и начал давать советы, он от них просто отмахнулся.

Не думаю, что он вообще принял к сведению хоть один из моих советов, которыми я пичкал его на протяжении всего съемочного периода. И тем не менее фильм имел огромный успех. Думаю, ему удалось схватить основной, качественный принцип моего учения типичного американца... (с юмором).

Фил Эверли: Я впервые встретил Дина, когда один из нас… Мы были очень близкими друзьями... Он учился в группе актерского мастерства, который вел Пэйтон Прайс и который был для него своего рода ментором. Мы провели достаточно много времени вместе в 1960-61 годах. Дин был исключительно хорошим актером. В сравнении с ним я был просто ужасным... А вот Дин был действительно талантливым актером. Я не знал, что Дин умеет так хорошо петь до тех пор, пока не услышал запись того времени. Он оказался хорошим певцом, актером… Выступал везде, где только можно… Ко всему прочему, оказался еще и отличным гимнастом. Уверен, вы знаете об этом сами. Последний раз, когда я выступал с ним в Восточном Берлине, он по-прежнему без труда мог ходить на руках. Я не мог даже представить себе нечто подобное (Дин Рид, 45 лет) от него.

Пэйтон Прайс: Он - человек (неразборчиво) и всегда был таковым. Он – человек чести и умеет отвечать за свои поступки. Я был совершенно потрясен его качествами. Ему действительно все удавалось. Но он работал над этим, прилагал много усилий, чтобы достичь этого совершенства. Стоя на холоде в Восточном Германии (я был тогда с ним, стоял рядом, окоченевший до смерти), а он, как ни в чем не бывало, подписывал фотографии своим поклонникам… Я говорю ему: «Ну хватит, достаточно уж...». А он знай - продолжает раздавать свои автографы. Ему это самому доставляло удовольствие, поскольку понимал, что эти фотографии с его личным автографом очень многое значат для подростков. Никто не смог бы им больше уделить столько своего внимания. А он был знаменитостью, мог поехать в любой уголок мира, жить в любой по его выбору стране! Но он выбрал их. Он выбрал социализм.

Фил Эверли: В странах за железным занавесом его популярность просто феноменальная. Я имею в виду… Я, бывало, останавливался в его доме на выходные дни. Если мы работали, я жил в отеле, но на выходные останавливался в его доме. И каждое утро 15-20 девушек с цветами ожидали, когда Дин выйдет из дома. Не говоря о том, какое количество цветов и поклонниц ожидало его после каждого концерта. Мне не приходилось бывать в тех странах, где Дина вообще бы не знали. Это было просто потрясающе!

Дин Рид: Американцы вообще не имеют ни малейшего представления о жизни здесь, не имеют представления даже о людях, живущих здесь. Как было бы здорово, если бы была возможность привезти все 240 миллионов американцев в Советский Союз, дабы они могли собственными глазами увидеть советских людей, их образ жизни... Чтобы они поняли, что и такое общество (система) имеет право на существование...

Фил Эверли: Люди в Восточном Берлине – очень образованные и имеют прекрасное представление о том, что слушают... Мы выступали и на телевидении в Карлмарксштадте. Это было великолепно! Глаза слушателей были настолько выразительными... Музыка – это язык, понятный во всем мире. Если бы весь мир состоял только из музыкантов, не было бы никакой войны... Думаю, если бы Дин выступал с таким же оглушающим успехом в США, его гонорары были бы в тысячи, а может быть даже в десятки тысяч раз больше по сравнению с тем, что он имел, выступая в Восточном Берлине. Однако сомневаюсь, что для него деньги были бы достаточно серьезной мотивацией поменять площадки своих концертов. Он просто очень серьезно верит в то движение, в которое вовлечен. Вообще-то и мы тоже верим... Однако заработки в сравнении с капиталистической системой чересчур низкие (смеется).

Сирил Рид, отец: Жаль, что у него не было такой популярности в собственной стране, где он родился. Тем не менее у него были попытки и возможность стать популярным здесь. Одна из пластинок имела очень большой успех в Америке. Та самая, которая вышла под названием... (не называет, но идет показ пластинки под названием «Наш летний романс»). Она стала хитом на юге Америки. Ее одно время (смеется) постоянно крутили. Это существенно повлияло на рост его популярности.

Дин Рид: Южная Америка стала огромным... огромным открытием для меня. Когда мы прибыли туда на самолете, в Сантьяго, я еще не был настолько популярен в Америке. Моя песня «Поиск» (идет показ 100-и хитов, среди которых упомянутая песня на 96 месте) вошла в некоторые хиты Техаса, Аризоны, Колорадо. Но не более того... (Показ следующего списка хитов, на которой песня уже на 86 месте.)Это был самый первый сингл. Третья пластинка/сингл, «Наш летний романс», уже был показан на телевидении в программе с Тедом Кларком. Она действительно стала популярной, но эта популярность по-прежнему не была общенациональной. В некоторых штатах, правда, сингл поднялся до самых верхних строчек хитов (идет показ списков хитов, в которых подчеркивается его песня «Наш летний романс» в одном на 11-м, в другом – на 6-м, далее: на 2-м и 1-м местах)....Однако для меня самого весьма неожиданным стало мое собственное решение сесть на самолет и прилететь в Южную Америку. Когда я сошел с трапа в аэропорту Сантьяго, то увидел сотни тысяч встречающих меня людей, восторженно приветствующих на все лады. Дети на мотоциклах уговаривали меня поехать с ними: «Ну, пожалуйста, давайте с нами, с нами! Сюда! Сюда!», подчеркивая, что лучше остановиться в «Плацо», которая возле президентской резиденции. Естественно, для меня, простого юноши из Колорадо, это было огромным потрясением...

Пэйтон Прайс: Дин никогда не сожалел о том, что не сделал карьеру здесь, хотя у него был огромный шанс! Однако невозможно быть одному человеку в двух местах одновременно. Он имел огромный успех в Южной Америке, Италии, Советском Союзе, Чехословакии, Восточной Германии... Я слышал даже - в Европе в целом. Но не в Соединенных Штатах, где он практически и не бывал. Знаете, сколько времени в общей сложности он провел в Америке с тех пор, как уехал в Южную Америку? Я имею в виду, сколько времени он провел в Соединенных Штатах? Что-то около года в общей сложности. Может быть даже меньше - шесть месяцев от силы. И при этом ни разу нас не навестил. Я абсолютно уверен, что если бы он остался здесь, он был бы сегодня таким же популярным, как и в странах социалистического лагеря.

Сирил Рид, отец: Он уехал в Южную Америку... Он был обычным американским парнем: учился два года в колледже и вдруг на тебе – рванул в Южную Америку. Там он увидел, что 10-15% людей – очень богатые, в то время как основная масса людей – на самом дне этой самой жизни. Вот тогда-то он и стал сторонником... Нет, не коммунистических, но социалистических взглядов. В этом есть огромная разница. Однако не спрашивайте меня, в чем заключается эта разница. Вот Дин мог бы за 10-15 минут объяснить вам разницу между этими двумя понятиями. Однажды он объяснил и мне... Но я забыл большую часть из того, что он говорил.

Дин Рид: Южная Америка стала своего рода поворотным пунктом в моей жизни. Она изменила... Побывав там, люди могут увидеть собственными глазами ту огромную пропасть между бедностью и богатством, властью и произволом. Причем эта разница настолько очевидна, что ее просто невозможно не заметить. И ты обязан занять определенную позицию. Три типа людей в Южной Америке: первый - «слепые», которые не хотят видеть и признавать то, что является действительностью большинства населения; второй - капиталисты и третий - революционеры. Я не принадлежал ни к капиталистам, ни к «слепым» и безразличным к несправедливости и произволу властей по отношению к остальному большинству. Поэтому примкнул к революционному движению. В Южной Америке ты обязан занять конкретную позицию: либо ты статус кво, к которому принадлежит всего 20 % населения и в руках которых власть и богатство; либо ты тот, кому доверяет 80 % остального населения – голодных и униженных, но готовых отстаивать свое светлое будущее. Я понял, что это и есть моя судьба – быть на стороне большинства. Мы обязаны бороться за независимость и стремиться улучшить положение большей части угнетенного населения. Мы обязаны бороться за жизнь, в которой достоинство и честь не пустые слова.

...Я не устаю повторять, что в мире существует две разновидности людей: те, которые ведут роскошный образ жизни и для которых открыты лучшие ночные клубы и рестораны, где я, бывало, пел с 11-ти часов для просто ужинающих и до 3-х часов утра – для уже перебравшей публики... И вот после всего этого в твоем распоряжении вдруг целый футбольный стадион, куда могут прийти массы людей, чтобы услышать и увидеть твое выступление, твои песни. И тут-то я понял всю противоречивость ситуации: в мире царит такая беспробудная нищета, что мировоззрение непроизвольно начинает претерпевать изменения. Я начал сотрудничать с профсоюзами в Южной Америке, работая бесплатно не только в госпиталях, но и в тюрьмах. Всего за один год у меня появился авторитет среди населения. С моим мнением, которое я передавал посредством текстов своих песен, стали считаться...

Сирил Рид, отец: Если бы он жил в Южной Америке, он обязательно бы занял очень жесткую позицию по отношению к властям. Однажды, когда он был в Каракасе, Венесуэле, он нарочно сделал так, чтобы оказаться в тюрьме. Он хотел оказаться в тюрьме, чтобы увидеть своими собственными глазами условия содержания заключенных, а заодно и привлечь внимание общественности остального мира к проблемам в Венесуэле. Однако на следующий день его отпустили, когда узнали, кто он был на самом деле (смеется)

Дин Рид: Вот тот самый флаг, который вы видите сейчас на стене, и стал причиной моего заключения в тюрьму в Сантьяго, Чили. За неделю до выборов в 1970 году, перед тем как Альенде стал президентом Чили, я пришел с этим флагом к консульству США и сказал: «Будучи порядочным американцем, я хочу выстирать этот флаг моей страны, так как на нем кровь многих южноамериканцев как результат североамериканского империализма. Я подчеркнул, что отношу себя к порядочным американцам, а потому хочу выстирать его в традициях американской революции. В это самое время прибыла полиция, арестовала меня и отвезла в тюрьму.

Корреспондент: Некоторые люди говорят, что Вы затеяли эту стирку американского флага только потому, что Альенде стал президентом в результате слишком маленького разрыва между претендентами на пост президента Чили…

Дин Рид: Альенде выиграл выборы благодаря меньше даже 1 % голосов, перевесивших в его сторону. На него работали профессиональные политики, умело манипулирующие голосами избирателей. В то время абсолютно каждая газета Чили опубликовала статьи с фотографиями моего ареста. Сами чилийцы говорили, что раз уж чилийская полиция пошла на то, чтобы арестовать самого Дина Рида, американского гражданина, возле его же собственного консульства, заточить в тюрьму, то, без всякого сомнения, сам факт того, что Чили – колония Соединенных Штатов.

Сирил Рид, отец: Все те люди в … (неразборчиво) и Мексико-Сити продемонстрировали, надо сказать, огромное мужество всему миру. Судя по репортажам оттуда, в странах повсюду шли демонстрации, велась беспорядочная стрельба по разгону протестующих, слышались крики. Один престарелый мужчина был объят огнем. С диким воплем он метался, объятый с ног до головы пламенем. Дин намочил одеяло, укрыл им горящего человека и вывел с места события. В результате чего Дину удалось привлечь к себе огромное внимание прессы. Тогда о нем без конца писали все средства массовой информации в Мексико-Сити. Дайте мне дорассказать... Сразу после всех этих событий в Южной Америке Дин выступил на Международной Конференции за мир и дружбу в Хельсинки, в Финляндии. Там он встретил множество очень интересных людей. Возможно, он сам говорил вам об этом: какие-то представители Монголии тоже были на той Конференции и пригласили его посетить Монголию. Одно его письмо я получил из Москвы, а следующее уже было из Монголии. У меня даже есть фотография, где он, одетый в монгольский костюм, стоит рядом с каким-то пожилым монгольским монахом.

Дин Рид: В 1965 (?) году я жил в Аргентине, и аргентинский Комитет Мира пригласил меня стать участником Конференции, представляя их страну на Международной Конференции за мир и дружбу. Я поехал на эту конференцию, представляя аргентинскую делегацию. Валентина (Терешкова) была тоже на той Международной Конференции, представляя Советский Союз, и я решил взять у нее интервью.

Фрагмент из интервью с Валентиной Терешковой

Дин Рид: Рядом с нами сейчас находится русский астронавт, первая женщина в мире, побывавшая в космосе. В первую очередь, это все-таки женщина-астронавт. Она замужем, и у нее есть дочь. Валентина, как вы уже успели заметить, очень привлекательная женщина. Мы зададим ей несколько вопросов.

Дин Рид: Я взял интервью у Валентины Терешковой, которое стало частью моего шоу в Аргентине, естественно, не поставив мое руководство в известность об этом. Это было интервью о ее личной жизни, о ее интересах...

- Вы слушаете, так называемую, «новую волну музыки»?

- Я люблю хорошую музыку. Я люблю хорошую песню…

Дин Рид: На следующий день после показа этого интервью по телевидению ко мне в дом пришла спецполиция и попросила проехать с ними в специальное бюро Перу, Буэнос-Айреса. Там над одной из дверей висела надпись «Бедные советские».

Они спросили меня, сколько советская сторона заплатила мне за это интервью. Я ответил, что должен их разочаровать, но мне никто ничего за это не платил. Тогда они спросили, почему я решил сделать это интервью, ведь его можно рассматривать как пропаганда советского образа жизни. Я ответил, что такие сферы человеческой жизни, как спорт, искусство, наука – являются международными. А наука так вообще не может иметь каких-либо границ. Наука и спорт – авангарды пропаганды мира на земле. Это политики возводят за нашими спинами границы и стены...

После этого начались нападения на мой дом: разрисованный шлем мотоцикла, стены... Это был 1965 год. Положение все ухудшалось и ухудшалось, ситуация становилась довольно опасной, и в итоге меня просто выдворили из страны...

Кое-что еще очень важное... В последний вечер в Хельсинки нас, 7 артистов, пригласили участвовать в заключительном концерте. Во время этого Конгресса, последними выступали китайцы. Во время их выступления возникла проблема... И тогда меня попросили что-нибудь спеть, чтобы люди в зале успокоились. Советская делегация была очень впечатлена моим выступлением, когда почти весь зал начал петь вместе со мной «We shall overcome». Я пел примерно около часа, и после этого русские пригласили меня посетить их страну. Так я оказался на следующий год в Москве.

Сирил Рид, отец: Артисты в России привыкли выходить на сцену и выступать, так сказать, без лишних телодвижений, держа все время благородную осанку. Дин же вышел на сцену в костюме, который сразу же привлек к себе внимание, затем спрыгнул со сцены в зал, подбежал к маленькой девочке, обнял ее, словно бы посвящая ей свою песню о любви. Он вел себя так, как если бы всю жизнь пел в этой стране. Поначалу девочка была шокирована, напугана до смерти, но позднее - в полном восторге!.. А Дин сделал то же самое, подбежав к уже взрослой женщине... Он вообще вел себя так, как русские не привыкли к выступлению своих собственных певцов.

Голос за кадром: Дин Рид был первым, кто привез в страны Восточного блока рок-н-ролл. До него американскую музыку, в частности «кантри», и вообще западную музыку середины 60-х годов можно было редко услышать в Советском Союзе...

Мужчина на улице (интервью): Русские девушки просто обожали его. Обожали за необычную манеру поведения на сцене, за то, как запросто он разговаривал с аудиторией, устанавливая полный контакт со зрителями. Это не только было необычно, но интересно, захватывающе. И многие песни он посвящал борьбе со злом, порождением которого стало наше время. В частности, зло, имеющее оттенок политического характера, исходящего из стран империалистического блока.

Дин Рид: После того как меня выдворили из Аргентины, мне, естественно, было запрещено работать и в Испании, находящейся также под влиянием диктаторства Франко. Поэтому я поехал в Италию, где мне предложили съемки фильма на тему Запада . В это время в этих странах были очень популярны подобного типа фильмы. Я снял 8 фильмов на эту тему за 3 года, но одновременно там же, в Италии, продолжал свою работу «Движение за мир во всем мире». Это время совпало с войной во Вьетнаме. То была открытая американская агрессия. Однако в странах Запада проходило много демонстраций против войны во Вьетнаме. Но когда ты устраиваешь демонстрацию подобного рода, ты должен сначала испросить разрешение у полиции на ее проведение. А поскольку прогрессивное движение в Италии имеет довольно сильные позиции, то и полиция в большинстве случаев давала подобного рода разрешения. Однако однажды в воскресенье в Риме подобный митинг состоялся непосредственно у стен посольства Америки. Полиция же не давала разрешения на проведение именно этого митинга, о чем я вообще не был даже в курсе. Я просто вышел из дома, чтобы проехаться по городу, зайти в какое-нибудь кафе, выпить стаканчик апельсинового сока или что-нибудь в этом духе... И случилось так, что проезжал мимо посольства в то самое время, когда три линии полицейского кордона окружало посольство Америки, защищая его от митингующих. Я никогда с собой до этого не брал паспорт и никогда не носил галстук, но именно в этот день по какому-то странному стечению обстоятельств на мне был галстук и при себе - паспорт гражданина Америки. Я остановил машину и вышел из нее. Проходя мимо первого кордона полицейских, сказал: «Я – американец, иду в посольство». Они мне тут же отдали салют и пропустили: «Конечно, синьор!» То же самое повторилось у второго и третьего кордона полицейских. У дверей посольства стояло спецподразделение полиции. У них на кителях триколор Италии, что означает: этим людям дано право арестовывать по политическим соображениям. Поравнявшись с ними (они не обращали на меня внимания, разговаривая между собой), я повернулся лицом к толпе митингующих, вскинул кулак в воздух в знак поддержки движения митингующих и на итальянском прокричал: «Товарищи! Да здравствует то, что вы отстаиваете!» Полицейские разом встрепенулись и давай крутить по сторонам головами и, выворачивая себе шеи, кричать: «Кто это?! Кто это?!»

- Дин – вот кто это!

- Арестовать его! Арестовать его! (смеется)

Фил Эверли: Политические взгляды Дина совершенно противоположны моим. Я, например, поддерживаю Рейгана, который претендует стать нашим следующим президентом. Дин никогда бы не поддержал его. Но это то, во что я верю. Однако, несмотря на разногласия во взглядах на политику, мы остаемся с Дином хорошими, добрыми друзьями. Когда мы вместе, мы обсуждаем многие вещи, смеемся, но никогда не ссоримся из-за чего-то конкретного.

Дин Рид: Я пытался вернуться в Аргентину четыре раза из Италии. В последний раз с группой революционеров. На пресс-конференции все меня только и спрашивали с искренним недоумением: «Как тебе это удалось?! Как тебе удалось?!» Я отвечал: «С ветром перемен под названием справедливость, который начал дуть в сторону Аргентины». Однако спустя два часа я был арестован и помещен в главную тюрьму Аргентины, в Буэнос-Айресе. Кстати, забавная история с нашим прибытием в тюрьму. Когда тебя туда помещают, то обязательно берут отпечатки пальцев и бреют голову. Нас доставили туда ночью. Меня повели через всю тюрьму, чтобы сбрить волосы. Вы знаете, что в Аргентине гомосексуализм – вне закона. Поэтому в аргентинских тюрьмах их так много. Пока меня вели через общий проход между камерами, справа была огромная камера, в которой разместилось примерно около сорока гомосексуалистов. Никогда в жизни мне не доводилось видеть более странного макияжа, чем в той тюрьме на лицах людей в камере, которую мы проходили мимо: подводка глаз и тени были сделаны из листьев салата: красный, голубой, зеленый. В Аргентине я был очень знаменит, поэтому, завидев меня, они все разом закричали: «О! Это сам Дин Рид! Дайте его нам сюда! Дайте сюда!» Не помню ни одного случая, когда бы я был так сильно напуган, как в тот раз. А полковник, видя мой ужас на лице, шутя, бросил мне вдогонку: «Ты окажешься вместе с ними там, если плохо будешь себя вести, Дин!»

Затем меня побрили и поместили в камеру.

Через десять дней пребывания в тюрьме, один из надзирателей приходит ко мне и спрашивает:

- Дин, у тебя есть то, что ты бы хотел постирать?

- Не столько постирать, сколько улететь отсюда поскорее! – ответил я.

- Гомосексуалисты обычно платят мне за стирку.

- О'кей, - сказал я и полностью разделся, оставив на себе только пальто.

На следующий день (а было холодно) я закричал:

- Эй! Где моя одежда?!

Полицейский прибежал на мой крик и говорит:

- А! Сейчас мы принесем тебе обратно!

Через десять минут они приходят обратно с улыбкой до ушей:

- Дин! У нас проблема.

- Что с моей одеждой?!

- О, Дин, гомосексуалисты разрезали всю твою одежду на кусочки на сувениры для себя. (смеется)

Если бы... (неразборчиво) не привез мне другую одежду (один раз в неделю родственникам разрешалось посещать родственников в тюрьме), я бы так и остался голым в пальто. В общем я провел в той тюрьме 21 день. А на 21-й день меня отвезли в аэропорт...

Голос за кадром: После возвращения в Италию Дин полностью сосредоточился на совместном западногерманском-восточногерманском производстве исторического фильма «Из жизни одного бездельника».

(продолжение следует)